В омут с головой - Страница 6

Они выпили по рюмке. Зимин помолчал и спросил:

— К чему же сводится роль адвоката в вашем городе?

Плетнев рассмеялся:

— У нас вы себе работы не найдете. Городской суд и судом не назовешь. Трибунал. Если вы убедите майора и его помощников в невиновности подозреваемого, его освободят. Если нет…

— И опять майор? Он здесь Бог и царь?

— Мэр вправе оправдать преступника. Вот он царь. А Захар не зверь. Мужик он честный. Зазря ни на кого баллон катить не будет. К людям относится с почтением и уважением. Но если ты переступил черту, то не обессудь и жалости не жди.

— И большая армия у майора?

— Человек восемь-десять, не считая гаишников.

— Не густо.

— Очень даже густо, Кирилл Юрьевич. Вот вы сюда давно приехали?

— Часов пять назад.

— Остановиться вы могли только в одной из трех гостиниц. Частным порядком здесь не пристроишься. Не курорт. Да и люди в деньгах не нуждаются, гостей принимать не любят, особенно чужаков. Кому нужны лишние глаза и уши в доме, лишние хлопоты. Ну а сводка из гостиниц кладется заму майора каждые два часа. Так что о вас он уже знает.

— О безымянной личности. У меня даже документы не проверяли.

— Имя ни о чем не говорит. Оно не опасно само по себе. Опасен гомо сапиенс и его действия. Ведите себя тихо, и никто к вам не подойдет. И потом. Вы же опытный адвокат по уголовным делам. В наши края без машины не добраться. А у машины есть номер. Кому-то она принадлежит. Если она ваша, то и имя ваше известно, а если вы угнали автомобиль, то на нем уже не уедете.

— Логично. Если только я не по доверенности катаюсь.

— Доверенность дает хозяин человеку с именем. Вас вычислят все равно, если кому-то из людей майора не понравится ваша ямочка на подбородке. Это в зоне стукачей мочат, а здесь стукачом быть почетно. Значит, ты бдишь и охраняешь городской покой и порядок.

Зимин закурил и глянул в окно.

— Поздно, а народу на улицах полно.

— Летний режим. Люди с апреля по октябрь работают с одиннадцати утра до семи, а потом гуляют до двух. Это нормально. Магазины и кабаки тоже должны зарабатывать. Утром улицы вымрут. В городе жизнь закипает ночью. Ну, я вам достаточно рассказал. Теперь вы мне расскажите, почему вас так заинтересовал наш главный жандарм и его законы?

— Профессиональный интерес.

— Вряд ли. Хитрите, господин адвокат. Чего задумали-то? Защищать вам здесь некого. Случайно сюда такие люди, как вы, не забредают. Кого ищете?

— А жизнь тебя чему-то научила, Степан?

— Осторожности. И вас хочу предупредить. Не расхолаживайтесь. Вы на виду, как клякса на чистом листе бумаги. Я дам вам свой теле-, фон. Понадобится помощь, позвоните. Только ничего не говорите. Телефонные линии у нас коммутаторные, через телефонисток, а у тех уши есть и память. Позвоните, и я приду в этот кабачок.

— Спасибо. Скажи-ка, Степан, чего человеку может не хватать здесь?

— У нас есть все. Мы живем лучше, чем в столице. Но как ни крути, ни верти, все мы сидим в зоне. Тот, кто там не был, меня не поймет. Большая половина горожан счастлива и ни за что не променяет свое счастье. Но это беженцы, уставшие от свободы, а нам ее не хватает. Кто-то видит, а кто-то нет эту самую прозрачную колючую проволоку, висящую над выездом из города. Скоро она появится и над новым мостом, который сегодня воспевали. Ладно. Пойду я. Жена заждалась. Если что, звоните.

Виктор, он же Степан, написал на салфетке четырехзначный номер и ушел. Когда Зимин решил расплатиться, официант сказал, что за все уплачено.

В гостиницу он возвращался, пошатываясь.

3

В то же самое время в другой части города в одном из элитных ресторанов проходила вечеринка. Здесь гуляли горожане, чей уровень доходов не заставлял их думать о расходах. Они могли себе позволить тратить столько, сколько нужно и не нужно. Такого рода вечеринки устраивались компанией раз в неделю в одном и том же составе. Это звено относилось к деревообрабатывающему клану. Таких мощных кланов в городе насчитывалось с десяток, и они никогда не перемешивались между собой, не враждовали и не дружили. Каждому достался свой кусок пирога, делить им было нечего. И это нормально. В здоровом теле здоровый дух. Каждая часть большого организма выполняла свои функции. Нарушить отлаженную систему мог только вирус или рак, пожирающий все щупальцами метастаз. Однако она была защищена опытным доктором в лице мэра, который строго следил за общим здоровьем организма, пресекая доступ инфекции к своему детищу.

Шесть женщин, шесть мужчин, все связаны семейными узами. Семейный круг из двенадцати персон, занятых общим делом.

Впрочем, не все. Один из мужчин не имел ни малейшего отношения к дереву, но его жена работала главбухом на домостроительном комбинате. Доходное дело, учитывая тот факт, что кирпичи в таежном захолустье не делали, а привозить их издалека глупо: каждый кирпич из глиняного превращался в золотой. Даже и мысли такой ни у кого не возникало. Тут к дереву относились с большим уважением. Никакой камень не сравнится с сибирской сосной или лиственницей. Мужа бухгалтерши звали Антоном. Антон работал в автомастерской механиком, считался лучшим в городе. И все же — рабочий класс, и тут никуда не денешься. Но, как было принято, жена везде таскала его за собой. Семья -святое. Правда, он так не считал. И вообще ему в этой компании было скучно. Сидел где-нибудь в сторонке, попивая пиво, и наблюдал, как остальные бесятся, устраивая пляски на столах.

Компашка арендовала второй этаж ресторана, куда допускались лишь проверенные официанты, меняющие блюда и битую посуду на еще не битую. С каким бы удовольствием он посидел дома у телевизора или почитал! Но муж большой начальницы обязан выбираться на светские пирушки. Была и другая причина. Его жена Леля каждый раз напивалась до чертиков, он на руках доносил ее до машины и вез домой, выслушивая по дороге матерные пошлости, оскорбления и прочую чушь. Потом укладывал ее в постель, и она тут же засыпала. Антон спускался вниз, включал видеомагнитофон, брал из холодильника пиво и смотрел записи автогонок «Формулы-1» либо листал старые журналы, которыми были забиты все книжные шкафы. По статусу у Антона с Лелей имелся свой двухэтажный дом в двенадцать комнат. У каждого по две машины. Леля ездила на престижных иномарках, Антон собирал себе машины сам. Денег в семье хватало, но ими распоряжалась жена, а мужу они были без надобности. Все, что хотел, он имел, а если разобраться, то ему ничего и не хотелось. Флегматик. Жил тихо, помалкивал. Но в городе его уважали. Рукастый мужик. Любую машину мог починить, из рухляди конфетку сделать. В работе он забывался. Вечера просиживал в пивных, играя в бильярд, иногда ходил в гости к своему начальнику или к инвалиду Кузьме. Так просто. Время убить. Дома делать нечего. Жена возвращалась поздно, да и о чем с ней говорить? Правда, и с друзьями он был немногословен. Кузьма обычно жаловался на свои болезни, а начальник думал только о работе и о расширении бизнеса. Вот и все удовольствия сорокалетнего мужчины, проживающего в Раю.