В омут с головой - Страница 34

Адвокат несколько минут помолчал, отпил кофе, закурил и продолжил:

— Попробовать, конечно, можно, но в позитивный результат я не верю. Гиря весов переместится не в вашу пользу. В итоге вы окажетесь на ее месте. Хорошо ли это? Теперь, когда вас ждет блестящая карьера в Москве, новые документы, свобода… Пришло время покинуть кошмарное болото, пока оно и вас не засосало в тягучую трясину. Уезжайте, пока еще не поздно. Время работает против вас. Через пару-тройку дней вы окажетесь в столице и почувствуете себя свободным. А через месяц где-нибудь на берегу Мексиканского залива или в Акапулько, нежась на желтом песочке, будете вспоминать эту дыру как кошмарный сон. Думаю, что даю вам самый лучший совет с точки зрения профессионала.

— Моя жена не убивала Лугового, и она не должна страдать за чужие грехи. Это не справедливо. Так нельзя. Ее казнят, а я буду греться на солнышке.

«Ишь, какой праведник нашелся, — подумал Зимин. — Тоже мне, рьяный сторонник справедливости. Почему же сам не хотел искупить свою вину в тюряге за убийство малолетки! Сбежал и спрятался от возмездия. Теперь праведником решил стать».

— Если вы останетесь, это будет равносильно приговору самому себе. Властям нужен виновник преступления, и если они освободят нишу убийцы, выпустив одного, то тут же заменят ее другим. Свято место пусто не бывает.

— Вы не хотите мне помочь?

— Не вам, Антон, а вашей жене, которую вы терпеть не могли. Вам я этим могу навредить.

— Как получится. Речь идет не обо мне.

— Хорошо. Я сегодня же поговорю с майором и выясню, какими материалами он обладает. Если улики неопровержимы, я не стану мешать местному правосудию. Если у них есть бреши, провальные моменты в деле, я возьмусь ей помочь.

— Спасибо. Я очень рассчитываю на вас. — Антон встал и вышел из закусочной.

Поведение Бартеньева Зимину казалось слишком странным. Чего-то он не понимал. Где-то просчитался. Он направлялся в гараж с уверенностью, что Антон уедет из города вместе с ним. Его уже ничто не могло держать здесь, и оставаться было глупо. Потаскуха жена угодила за решетку, охотник за шантажистом сдох. Туда ему и дорога. Даже та девчонка, которую он постоянно поджидал у школы, при виде которой краснел, как влюбленный пятиклассник, и та оказалась стандартной проституткой из публичного дома. Ну что, скажите на милость, может держать человека в таком разгульном шабаше, сатанинском вертепе? Не ровен час, самого упекут в застенок, но ведь жену при этом все равно не освободят! Неужели он настолько наивен и глуп, чтобы не понимать элементарных вещей…

Зимин, с его практичностью, расчетливостью и четким представлением о человеческой психологии, отказывался понимать необъяснимое поведение Бартеньева.

* * *

«Захар Прошкин хоть и считался суперсыщиком, но все же деревенским», — думал Зимин, но скоро понял, что этот тип стоит еще дороже, чем его оценивают. Не похож он на Захара Силыча Прошкина. Человека с таким именем представляешь в своем воображении не более чем сибирским валенком с природным талантом. Однако увидел перед собой человека с жесткими чертами лица и выправкой столичного генерала, но никак не майора из глубинки. Похоже, он был таким же Прошкиным, как и большинство самозванцев, взявших себе старые сибирские имена и поселившихся в этом отстойнике.

Кабинет небольшой, скромный, но порядок в нем поддерживался безукоризненный. На столе пять телефонов, компьютер и блокнот с ручкой. Все остальное — в массивном сейфе за спиной, в скважине которого никогда не торчали ключи. Седовласому хозяину кабинета на вид чуть больше шестидесяти. Порода. Тут ничего не скажешь. Короче говоря, Зимин увидел совсем не то, что ожидал, а значит, и разговор надо было выстраивать соответственно, не так, как задумывал.

— Присаживайтесь, Кирилл Юрьевич. — Голос у майора был низким, бархатистым, успокаивающим.

Зимин не стал разыгрывать удивление, когда его назвали по имени-отчеству. Он сделал три шага и оказался у стола начальника городской милиции, где стоял обычный стул. Зимин сел, стул скрипнул. Папку, с которой он пришел, адвокат положил на колени.

— Механик, делавший мою машину, обратился ко мне за помощью. Он знает, что я адвокат, и решил, будто могу восстановить справедливость. По его утверждению арестованная вами жена механика подозревается в убийстве господина Лугового. Антон Бартеньев не согласен с выдвинутым против жены обвинением.

— Антон честный порядочный парень и вполне естественно, что он не может представить себе свою жену в роли убийцы. Но он заблуждается. К сожалению, это так. Доказательств и улик хватает. Мне трудно даже предположить, что вам удастся в течение недели опровергнуть имеющиеся факты.

— Вы сумеете закончить следствие за такие короткие сроки?

— Такие рамки установлены мэрией.

— Я слышал о строгостях ваших внутренних законов. Они отличаются от кодекса Российской Федерации.

— Каждый регион имеет свою специфику. Губернатор утвердил наши законы. Мне казалось, что вы должны об этом знать. Ведь вы, господин Зимин, входите в консультативный совет при нашем губернаторе. Не так ли?

— Именно так. По некоторым вопросам я лично консультировал губернатора. Но о вашем городе я узнал совсем недавно.

— В процессе какого-то расследования? Ведь так? Случайный заезд в Тихие Омуты из-за поломки автомобиля — это же не что иное, как повод, прикрытие.

— Возможно. Раз уж вы заговорили на тему, затрагивающую мои интересы, то хочу добавить и в первую очередь предупредить, что некоторые высокопоставленные лица знают, где я нахожусь, и если со мной что-то случится здесь или я пропаду без вести, то губернатор потребует от вашего мэра отчет. А для успокоения добавлю, что я не разглашаю чужие тайны. Если бы я выплеснул наружу все, о чем знаю, в стране началась бы революция. По меньшей мере, бунт в границах определенного региона. А потому я имею допуск ко многим секретным материалам и документам. Мне доверяют.